воскресенье, 28 июля 2013 г.

Зеркала

Люди - Зеркала. Мое отражение. Я часто встречаю их, иногда смотрю в них мельком, а иногда погружаюсь и, протянув ниточку, попадаю в мое детство. 
Вы знали, что детские  раны самые болезненные?! 
Под внешним благополучием и гламуром скрываются боль, вой и страх детской души. 
Я вхожу в свое детство, в свою боль, нежно и трепетно прикасаюсь к моей детской душе.
Я люблю тебя, моя маленькая девочка. Я несу тебе исцеление.
Сначала были "Куклы", "Зеркала" - это продолжение моих поисков себя настоящей.


Я маленькая. Воскресенье. Самый нелюбимый день. Утренний подъем. Одеваю нарядное платье, босоножки (это было круче, чем сандалии, в которых бегали соседские детишки), бант в голову, и я иду...
Нужно к десяти часам - опаздывать нельзя. Папа ушел раньше, а я иду к десяти, по улице стараясь пройти незаметно, но как назло обязательно кто-то будет играть (они с удовольствием встают утром, продлевая этим день). Я буду счастлива, если не услышу едкие комментарии, куда я иду, или вслед: "Штунда! Штунда! Штунда!"
Потом я еду автобусом, а дальше по поселку на четвертую линию, в Дом Молитвы, и всю дорогу кажется, что каждый встречный знает куда я иду, каждый ребенок на улице, каждая старушка возле ворот. Они все знают, и все смотрят, множество глаз, любопытных, жестоких, насмехающихся, и в спину нож: "Штунда! Штунда! Штунда!"
Этот путь бесконечен. Как исчезнуть, как превратится в перышко, или где взять плащ невидимку? Я сжимаюсь, скукоживаюсь, стараюсь прошмыгнуть, вдруг не заметят, каждый взгляд, каждый звук, как лезвие в сердце. Хорошо если будет идти кто-то еще, с кем-то не так стыдно, не так страшно. 
Гремучая смесь: стыд, страх и желание исчезнуть. 
Придя в собрание, сажусь где-нибудь впереди, где все дети, а хочется сзади чтобы никто не смотрел в спину, и сидеть нужно тихо, спокойно. Я сижу, иногда слушаю, когда интересно, а в основном скучно, нудно, я начинаю крутится, теребить подол платья, оглядываться, но выйти нельзя, потому что увидит Он. И опять шиканье со всех сторон, а может даже и толчок в спину: "Сиди тихо, ровно, спокойно!".
А впереди на возвышении Он - Мой Отец. В возрасте, седые волнистые волосы, классическое лицо с прямым носом и строгие, властные голубые глаза смотрят слегка отчужденно. Он рассказывает, поет, славит, призывает, прекрасный голос, речь, ум и пламя веры, но я всего лишь маленькая девочка, напуганная, трепещущая Душа. Что мне до его Веры? 
Я хочу любви, тепла и ласки, а передо мною строгий, карающий Бог, который не разрешает смеяться, играть и шевелиться, и я, маленький ангел, скручиваюсь в узел и... становлюсь тем, кого они все хотят видеть, а особенно Он, мой Бог, мой Отец: послушная, спокойная, равнодушная, покладистая, ровная... из любви к нему... из любви...
Помните Русалочку в сказке Андерсона? Я хожу по лезвию ножа, но кровь и раны Души никто не видит... Взрослые играют в свои игры и не замечают страданий маленькой девочки...

Я спрячусь, и вы меня не заметите, мои белые кудри потемнели, голубые глаза пожелтели, я стала такая как все - незаметная, никакая, серая масса, только иногда воровато оглянувшись, выбрасываю пакет в мусорный бак соседнего дома.
Однажды пролетающий Ангел поинтересовался, что она выбрасывает по ночам так, чтобы никто не видел. Странная тетка. Заглянув в пакет, он в ужасе отпрянул. Ничего ценного, лишь окровавленные бинты, несбывшиеся мечты и непропетые песни. 

... Я перебежками иду домой, а дома все хорошо, братья, сестры, мама, все заняты, дружелюбные, интересные, умные, начитанные, а я самая маленькая путаюсь под ногами, привлекаю к себе внимание, хочу все знать, чтобы общаться с ними на их языке.
И вот девочка-старушка. Вежливая, начитанная, умная как братья и сестры, строгая и сдержанная как отец, коммуникабельная, лояльная и сильная как мама. Я живу в своем придуманном мире. Моя семья самая лучшая, чистая, духовная, умная, особенная, не то что соседи-алкоголики, или те другие, которые ничего не читают. Мы лучше их всех.
Мне так легче объяснить себе, почему нас отвергают и смеются, и издеваются вслед. Я учусь избегать насмешек, конечно, это не уменьшает боль, но я могу сама посмеяться над этим со всеми, или упреждающе сказать об этом, самой, первой, делаю вид "это мне все равно", а ночью пакет в мусорный бак... 
Чтобы никто не видел и не догадался, как же мне больно.
Как я могу показать кому либо тот мир внутри меня, где есть свет, доброта и ласка, изысканность и прелесть, любовь, музыка, танец и цветы, где я прекрасна и беззащитна. 
Я отгородилась от них от всех стеной. Я одела защитные доспехи и на скорости несусь по жизни, боясь оглянуться назад, в то детство. 
По ночам я перевязываю свои раны, стараясь не смотреть на них, а утром делаю вид, что их нет, все хорошо.
Смогу ли я остановится, развернуться и сказать в эту смеющуюся толпу, преследующую, шикающую, дразнящую толпу:
- Я Есть. Я это Я.
Да, я делаю это.
Я есть то, что я Есть.
Я такая, какая я есть.
Достаньте свои палки и камни, и ударьте меня! А можете отвернуться от меня. Или если хотите, можете идти рядом, вместе со мной. 
Я выросла, я взрослая, и я позволяю себе роскошь быть собой.
Я выбираю свободу.
Я выбираю смех и радость. Мое сознание это сознание Бога, и оно есть Благо. 
Я благодарна вам всем!
Вам, палачам моего детства!
Моя благодарность и поклон.
Свобода и принятие себя, виденье себя такой, какая я есть, признание себя самого дорогого стоят, и дались мне дорогой ценой.
Пластина за пластиной я снимаю свою защиту...



Пролетая мимо мусорного бака, Ангел отметил, что пакет стал значительно меньше. 
- О-да!, - радостно воскликнул он и захлопал крыльями.
05.2013г.
Автор - Людмила Пономаренко

Комментариев нет:

Отправить комментарий